В сегодняшней новой рубрике газеты о том, что хорошо, а что не очень в городе Александрове, рассказывает Валентина Георгиевна Куликова. Ранее — сотрудник всесоюзного научно-исследовательского института синтеза минерального сырья ( ВНИИСИМС ), ныне — пенсионер и член Совета ветеранов Александровского района.
— Как давно вы живете в Александрове?
— Я родилась в Александрове, закончила здесь школу, пошла работать на ВНИИСИМС, где проработала 53 года.
— Какое ваше первое воспоминание, связанное с городом?
— Первое воспоминание — это война. Когда она началась, мне было два года, и я ходила в железнодорожный детский сад у вокзала. Папа воевал, мама работала, в садик мы ходили сами с моей сестренкой Галей, которая была меня старше на два года. Я помню, когда мы шли, то шли через болото. Этот микрорайон в районе вокзала и сейчас в народе называют Болотом. Мы шли мостками, а вокруг булькала коричневая вода — настоящее болото. Мне было так страшно! Даже когда меня сестра держала за руку. Я все время боялась туда упасть. Помню, что когда мы ходили, нас никто никогда не обижал, все помогали! Мы старались пройти рядом с железной дорогой. Идешь, встанешь и ждешь, когда какой-нибудь эшелон придет. Как только эшелон с солдатами остановится, все на меня внимание обращают. Окружают и начинают спрашивать, как меня зовут, сколько мне лет. Я была глупенькой и считала, что я такая необыкновенная. Сейчас-то я понимаю, что они сравнивали меня со своими детьми, которые остались у них дома. И кто-то мне сухарик даст, кто-то кусочек сахарку. Я его в карман, а потом поделюсь с сестрой.
Помню еще в школе № 2, рядом с которой был госпиталь, были раненые. Мы там тоже «промышляли» — ходили раненых развлекать. Придешь, на табуретку встанешь, расскажешь стихотворение, они дадут какой-нибудь сухарик или кусочек хлеба. Я и то рада-довольна. У меня тогда была мечта: вот кончится война, хлеба будет много, и я съем целую буханку.
Еще помню на улице клич: раненые дерутся. И к нам во двор вбегают раненые в белом белье. Как я сейчас понимаю, они, наверное, выпили. Взрослых нет, мы все по домам забились, смотрим и трясемся. Мы никогда не видели как взрослые мужики дерутся. И вдруг подбегает санитарка, девчоночка в белом халатике, белом платочке, влезает в самую гущу, начинает их разнимать и тащить одного туда, другого сюда. И мы после обсуждали: какая она храбрая, какой она молодец — не побоялась! Это вот в моей памяти так и врезалось.
— Что на ваш взгляд может сегодня являться настоящим символом Александрова?
— Ну, это, конечно, Александровский кремль . А что еще? Больше ничего нет.
— Когда и при каких обстоятельствах вы последний раз посещали какой-нибудь из городских музеев?
— В музеях я часто бываю, с правнуками хожу. На одной из выставок в музее-заповеднике «Александровская слобода» висела фотография прапрапрадеда по линии мужа, из знаменитого рода кузнецов Куликовых. Мне родственники рассказывали, что у деда было девять детей. Они жили очень хорошо, он обеспечивал всех. Поэтому-то я туда и водила правнуков, чтобы они знали о своих предках.
— Кого из местных градоначальников вы сегодня вспоминаете с бОльшей теплотой?
— Ну, конечно Любовь Даниловну Коссович , которая была председателем горисполкома. Она жила на улице, которая сейчас носит ее фамилию, а тогда называлась улицей Дзержинского. На работу она ходила пешком. Она идет и видит, что ВНИИСИМС перекопал заасфальтированную дорогу. Перекопали, закидали (ну как обычно) и на этом всё. Раз в неделю Коссович собирала директоров всех предприятий на планерку. В этот день была планерка. Она директору института профессору Бутузову говорит: Владимир Петрович вы там не закопали как следует, я налагаю на вас штраф пятнадцать рублей. Лично на вас, потому что нужно следить за своими рабочими. Штраф, конечно символический. Но после того, как он пришел с планерки, через час было все исправлено так, что как будто там никто и не перекапывал. На регалии Коссович не смотрела, она была — хозяйка.
Я считаю, что и нынешний глава администрации Игорь Алексеевич Першин — тоже на месте. Сколько сделано в городе! Ничего что в нашем микрорайоне Калинка тротуаров нет вообще. Но мы подождем, дойдет и до нас очередь. Чего бить кулаком в грудь, что у нас там грязь. Посмотрите, у стадиона «Рекорд» дорога хорошая. По Красному переулку идешь до центра города или до Ледового дворца все заасфальтировано, все чисто. Люди работают.
— Вжух, и вы — мэр Александрова, ваши первые действия на высоком посту?
— Я бы никогда не взяла на себя такую ответственность. Это можно много говорить — ах, вот давайте здесь сломаем, здесь построим. Ну, вот возьмем район вокзала. Там стояли деревянные домишки, один так, другой сяк. Один побольше, другой поменьше. Был такой захолустный городишко. И грязи по колено. Теперь почище стало. И я надеюсь, что будет еще лучше. Я доживу.
— Чего лично вам не хватает в городе больше всего?
— Мне, конечно, не хватает, чтобы микрорайон Сосенки, в котором я живу, был обустроен как положено, по-современному. Вблизи моего дома — детский сад, рядом с которым нет ничего: ни тротуаров, ни дорог. Колдобина на колдобине. Я иногда иду и вижу, что мамашки тащат детей, потому что размера детских сапог не хватает, чтобы пройти по этой дороге. Ждем.
— Какое ваше любимое место в городе?
— Сосенки — это такой прекрасный микрорайон. Лес и тишина. Когда-то у нас на весь двор была всего одна машина — у цыгана Пашки Козловского, уважаемый был человек. Когда приезжают москвичи, они говорят: ваш воздух хоть ложкой черпай! В соснах у нас живут пять дятлов, у каждого свой участок. Они тюкают-тюкают, лес чистят… Раньше я жила в Черемушках над магазином, и когда в шесть утра начинали ящики сгружать — это был дикий ужас. Я рада, что сюда переехала.
— А что вас здесь больше всего выводит из себя?
— Мне не нравится, что в городе нет единого плана застройки. Вот, например, встанешь у вечного огня: здесь памятник великолепный, здесь прекрасное здание вокзала, здесь чудо-храм Серафима Саровского. А повернешься лицом к городу… мама родная! Все здания разной архитектуры, палатки какие-то, одна ниже, другая выше. Мебельный магазин у автобусной остановки своим крыльцом вылезает прямо на тротуар. Не было у нас долгое время в городе архитектора. Если бы этим раньше начать заниматься, то улицы-то нужно было бы «раздвинуть». Но теперь уж ничего не сделаешь, ведь ничего уже не снесешь.
И еще меня выводит из себя отношение людей. Мы будем возмущаться: московский мусор, московский мусор… А свой мы кладем там, где нам удобно! Каждый человек должен с себя начать. Взять те же Сосенки. На полянку на чистую, которую я убрала, приходят семьи с детьми. И после я прихожу: опять пластиковые банки, вилки-ложки валяются. Ну что ж вы, не можете за собой убрать? Вы ж с детьми еще раз на это место придете! Вот это меня выводит из себя. Но я не злюсь и молча убираю.
— Хотели бы вы переехать жить в другое место и почему?
— Да нет, конечно! Это моя родина, а родину не выбирают! А люди? Что я с собой возьму всех интересных людей, которых я знаю? У александровского поэта Владимира Коваленко , который, кстати, тоже на ВНИИСИМСе работал, есть поэма «Трофимыч». Заканчивается она так: «Людская память — тонкая травиночка. Какие на ней зреют семена. Мне повезло, конечно, на Трофимыча. Пусть повезет кому-то на меня». Вот если я проживу свою жизнь и кто-нибудь, потом скажет про меня, что среди нас была такая вот женщина — я считаю, что я жизнь не зря прожила.
Эдуард Егоров,
фото автора.